«Марта и Яцек». Театр «Организмы». Режиссер Владимир Антипов.
Смешав стихотворные тексты пьес Саши Бянкина «Марта и Яцек» и «А и Б о стихиях» и обозначив местом действия некое условное питейное заведение, режиссер Владимир Антипов и коллектив социальной адаптации - театр «Организмы» затевают полуторачасовую пространственно-временную игру.
Серый кардинал этой постмодернистской пьянки - очаровательная и намеренно типичная официантка (Мария Белоплотова) не только предлагает зрителям выпить, задавая определенные правила игры, но и проявляет свои мистические функции.
Так, например, на протяжении спектакля она следит за временем – периодически демонстративно поглядывает на несуществующие наручные часы, что не просто придает тон условности происходящему, но и добавляет в образ официантки что-то роковое, в античном смысле этого слова – совершенно очевидно, что спектакль закончится тогда, когда она сочтет нужным. Как и она, весь вечер на площадке её наперсницы - надменные девицы-посетительницы бара, постоянно меняющие обличие. В какой-то момент они оборачиваются жуткими мухами (не то, чтоб в самом сартровском смысле этого слова, но ничего доброго от них не жди, дело ясное.)
Заглавные герои завораживают с первых секунд: Яцек (Владимир Антипов) своей заразной еврейской печалью, а то неоправданной веселостью и обаянием, Марта (Александр Бянкин) – своей неожиданной старостью, своим жалобным декольте, своим моментальным опьянением…
Что может быть интимнее, чем алкогольно-литературный вечер стареющих супругов? Эти двое мастерски завлекают зрителей в атмосферу поэзии, светлой печали и абсолютного безвременья. Условность с большой буквы – главная примета спектакля. Однако всё происходящее метафорично настолько же, насколько и бытово – потому что реальность Марты и Яцека такова сама по себе - она вторична, художественна.
Вторая линия спектакля - ещё один диалог. В баре появляются двое приятелей в ливреях (Алексей Забегин и Андрей Папанин), они не на шутку увлечены беседой.
Внеочередной коньячный трип для этих двоих стал поводом для игры в «компромат-плезир», весь вечер они рассказывают друг другу о своих ратных подвигах и позорных поражениях.
В этой парочке тоже есть что-то неуловимо трогательное. Этакий намек, на то, что люди тонкой душевной организации, даже спиваясь, остаются внимательными друг к другу, а также излагают мысли очень содержательно и, точно соблюдая стихотворный размер.
Внутренняя логика спектакля – это логика сна. Впрочем, сон - сквозная тема «Марты и Яцека» и на сюжетном уровне - герои беседуют о снах, видят сны, за дальним столиком на протяжении всего спектакля лежит уснувший «мордой в салат» человек…
Сон здесь оправдывает всё, при этом спектакль довольно четко выверен темпоритмически, более того, он обладает почти номерной структурой и легко делится на фрагменты, в результате чего представление принимает форму хорошей постмодернистской книжки, которую можно разложить на отдельные главы и, сложив обратно в произвольном порядке, прочитать её заново.
Что касается природы юмора (читай «смеховой культуры»), так это Бахтин в самом чистом виде – не знаю, подозревают ли артисты, насколько они академичны в своем гротеске. Парадоксальные сочетания - фирменный стиль «Организмов», так музыкальное сопровождение виолончели и флейты нарушается киркоровским шлягером «Единственная моя», исполняемым под минусовку на разрыв аорты. Сочетание низкого и высокого - излюбленный ход создателей «Марты и Яцека».
Все мужчины в «Марте и Яцеке» высокодуховны от природы, прекрасны, мнительны и ранимы. Все женщины низменны в любых своих проявлениях и стремлениях, что, в сущности, не противоречит ни реальному положению вещей, ни истории искусства.
Это было бы слишком близко к классическому психоанализу, но удержаться от толкований, помогает внезапная ясность - всё, что Фрейд знал о наших снах - провокация и абсурд.
Ведь в «Толковании сновидений» речи нет о бесконечности космоса, о любви, о человеческих надеждах и разочарованиях, о духовности и об элитарном искусстве.
Смешав стихотворные тексты пьес Саши Бянкина «Марта и Яцек» и «А и Б о стихиях» и обозначив местом действия некое условное питейное заведение, режиссер Владимир Антипов и коллектив социальной адаптации - театр «Организмы» затевают полуторачасовую пространственно-временную игру.
Серый кардинал этой постмодернистской пьянки - очаровательная и намеренно типичная официантка (Мария Белоплотова) не только предлагает зрителям выпить, задавая определенные правила игры, но и проявляет свои мистические функции.
Так, например, на протяжении спектакля она следит за временем – периодически демонстративно поглядывает на несуществующие наручные часы, что не просто придает тон условности происходящему, но и добавляет в образ официантки что-то роковое, в античном смысле этого слова – совершенно очевидно, что спектакль закончится тогда, когда она сочтет нужным. Как и она, весь вечер на площадке её наперсницы - надменные девицы-посетительницы бара, постоянно меняющие обличие. В какой-то момент они оборачиваются жуткими мухами (не то, чтоб в самом сартровском смысле этого слова, но ничего доброго от них не жди, дело ясное.)
Заглавные герои завораживают с первых секунд: Яцек (Владимир Антипов) своей заразной еврейской печалью, а то неоправданной веселостью и обаянием, Марта (Александр Бянкин) – своей неожиданной старостью, своим жалобным декольте, своим моментальным опьянением…
Что может быть интимнее, чем алкогольно-литературный вечер стареющих супругов? Эти двое мастерски завлекают зрителей в атмосферу поэзии, светлой печали и абсолютного безвременья. Условность с большой буквы – главная примета спектакля. Однако всё происходящее метафорично настолько же, насколько и бытово – потому что реальность Марты и Яцека такова сама по себе - она вторична, художественна.
Вторая линия спектакля - ещё один диалог. В баре появляются двое приятелей в ливреях (Алексей Забегин и Андрей Папанин), они не на шутку увлечены беседой.
Внеочередной коньячный трип для этих двоих стал поводом для игры в «компромат-плезир», весь вечер они рассказывают друг другу о своих ратных подвигах и позорных поражениях.
В этой парочке тоже есть что-то неуловимо трогательное. Этакий намек, на то, что люди тонкой душевной организации, даже спиваясь, остаются внимательными друг к другу, а также излагают мысли очень содержательно и, точно соблюдая стихотворный размер.
Внутренняя логика спектакля – это логика сна. Впрочем, сон - сквозная тема «Марты и Яцека» и на сюжетном уровне - герои беседуют о снах, видят сны, за дальним столиком на протяжении всего спектакля лежит уснувший «мордой в салат» человек…
Сон здесь оправдывает всё, при этом спектакль довольно четко выверен темпоритмически, более того, он обладает почти номерной структурой и легко делится на фрагменты, в результате чего представление принимает форму хорошей постмодернистской книжки, которую можно разложить на отдельные главы и, сложив обратно в произвольном порядке, прочитать её заново.
Что касается природы юмора (читай «смеховой культуры»), так это Бахтин в самом чистом виде – не знаю, подозревают ли артисты, насколько они академичны в своем гротеске. Парадоксальные сочетания - фирменный стиль «Организмов», так музыкальное сопровождение виолончели и флейты нарушается киркоровским шлягером «Единственная моя», исполняемым под минусовку на разрыв аорты. Сочетание низкого и высокого - излюбленный ход создателей «Марты и Яцека».
Все мужчины в «Марте и Яцеке» высокодуховны от природы, прекрасны, мнительны и ранимы. Все женщины низменны в любых своих проявлениях и стремлениях, что, в сущности, не противоречит ни реальному положению вещей, ни истории искусства.
Это было бы слишком близко к классическому психоанализу, но удержаться от толкований, помогает внезапная ясность - всё, что Фрейд знал о наших снах - провокация и абсурд.
Ведь в «Толковании сновидений» речи нет о бесконечности космоса, о любви, о человеческих надеждах и разочарованиях, о духовности и об элитарном искусстве.
Константин Дурак и Нина Малышева =)
а кто фотографировал?)