Как сказать спасибо. Душ-дилогия Волкострелова.

Павел Пряжко. "Хозяин кофейни". Режиссер Дмитрий Волкострелов. Актер Иван Николаев. Премьерный показ в клубе «Dusсhe».

Долго ждать продолжения не пришлось. У Дмитрия Волкострелова все как будто идет по четко спланированной схеме – все механизмы работают слаженно – в итоге получаем очередной творческий продукт. После «Прорывных» лавров режиссер как будто вздохнул глубже, кажется, что неловкое, «Dusсhe»ное напряжение, имевшее место быть пару месяцев назад на спектакле «Июль», спало. Стало легче дышать. Теперь все как будто прояснилось:  случилось это, по крайней мере, с режиссерской сверхзадачей, отчасти даже с ее воплощением, случилось и с  задачей, поставленной перед актером Иваном Николаевым.

Конечно, окажись в «Dusсhe»е среднестатистический обыватель, хотя представить это довольно-таки сложно – само по себе место расположено так, что по случаю туда не забредешь – он испытал бы целую гамму неясных ощущений от происходящего. Интеллигентный, или интеллектуальный театр? Похоже на театр «для своих», театр для критиков и иных представителей творческой тусовки. Не для общего «пользования». Где, как ни здесь, нам публично (!) дозволено от души посмеяться над образом «маленького тирана» Л.Д., и прочесть личную Яндекс-переписку режиссера с драматургом. Хотя мне до сих пор интересна реакция потенциально стороннего зрителя, молодого и просвещенного, но только в какой-нибудь иной области…

Впрочем,  Пряжко написал замечательный текст: сочный, точный, местами циничный, местами по-детски наивный, местами безумно смешной, а ближе к финалу остро болезненный. Волкострелов драматургов уважает, ценит,предпочитает сохранять в целости и сохранности, бережет каждую букву. Его право. На сей раз картина такова: Николаев играет Пряжко, а точнее было бы сказать, создает некий вполне собирательный образ, удачно присовокупляя к герою произведения личность автора и воплощая посредством  собственных психофизических данных. Пряжко-Николаев напоминает унылого студента филфака, симпатичного тихоню-романтика с лучистыми, добрыми глазами. На протяжении всего действия он практически не двигается, с легкой режиссерской подачи усаживается на взгроможденный поверх небольшого сценического помоста  стул «Бочкарев» и говорит. Вот здесь действительно становится похоже на новейшую версию «Июля». Стиль: «Ж+М». Логично. Ожидаемо. Сохраняется даже преемственность поколений: Пряжко следует за Вырыпаевым, мягко перенимая инициативу. В тексте Пряжко все это сказано – никаких секретов от зрителя – личное высказывание налицо. Собственно, речь всего лишь о том, как молодой белорусский драматург Пряжко истово желает отблагодарить более матерого и опытного Ивана Вырыпаева, который, будучи ему Учителем с большой буквы, как-то раз поставил его пьесу. Остается только сказать спасибо. Но как? И почему так сложно то, что на самом деле проще всего? И зачем писать целый текст, если хочется просто подойти и сказать «спа-си-бо»? Хотя, и вправду, глупо, наверное. Когда хочется посложней.

Текст действительно хорош, в первую очередь, тем, что увлекает. При полнейшем отсутствии событийности, его смысловая составляющая раскручивается словно по спирали. О чем в итоге получается? Конечно, об остросоциальном.

Небрежно-хамоватый аккуратист герой-Пряжко в зеленой рубашке с рукавами-парашютами и светлой жилетке поверх ломается, мучается, не может определиться с ходом собственных мыслей, желаниями, целями. Одно он знает точно – он честен сам с собой. Инфантилен – это тоже. И это вовсе не секрет. Вот стать бы крупным дядей из американского кино – улечься поудобнее на женщину… Но нет, не то… Он ведь совсем другой, да и зачем вообще?.. Вот заняться бы бизнесом, чтобы самореализоваться и получить от общества все возможные блага… Нет, опять не то… Какой бизнес, если так страстно хочется писать! Вечная борьба разума и духа, пропущенная через мясорубку времени и приправленная здоровым и адекватным мировосприятием драматурга. Чем не герой сегодняшнего дня, которого мы все никак не можем отыскать? Герой – НЕгерой. Так и есть.

Отчаянный размышляка – иначе и не скажешь. Не деятель. И себе в этом признается. Но обвинения здесь неуместны. Он и сам аргументирует – зачем идти воевать, если и воевать не за что! Хоть и «не все йогурты одинаково полезны», но зато сеть Макдональдсов разошлась уже по всему миру и ассортимент гамбургеров везде примерно одинаков.

Постепенно Пряжко-Николаев превращается в эдакого современного философа, удобно усевшегося в кофейне в поисках истины собственного подсознания. Да, он действительно само воплощение современного инфантилизма, понятия, которое уже набило нам всем оскомину, но он продолжает и продолжает повторять это слово и однокоренные, ему подобные. Пряжко действует исключительно верным образом – идет от личного к общественному, язвительно, но честно. На протяжении всего действия – ненавязчивым фоном привычные звуки кофейни. К слову, речь о самом виновнике торжества, в честь которого и назван текст, заходит почти в финале. Хозяин кофейни с эдакой татуировкой на некотором месте, которое все вы увидите и не стоит пытаться спошлить, развенчивает собственной персоной все искренние надежды Пряжко-Николаева найти человека в полной мере «здорового», адекватно существующего в сегодняшнем Google-мире.

Этот мир у режиссера Волкострелова повсюду: на картонных стенах висят разноцветные принтскрины из серии «Загугли». Все, что только можно себе представить, все, что мало-мальски характеризует современную культуру и социум – от Макдональдса и Камеди-клаба до Райкина, Хазанова и не отказавшего себе в излишней скромности Дмитрия Волкострелова, собственной персоной. Вокруг привычный уже минимализм – принтер, пара скрюченных офисных ламп и маленьких лампочек впридачу.

А еще режиссер поработал-таки с пространством клуба, решение получилось вполне удачным. Пряжко-Николаев еще до начала спектакля «прячется» в «картонную комнату», которая разделяет клубное пространство на две равные части и образует проход. Там и сидит с ноут-буком на коленках. Проходя мимо, не подумаешь даже, что этот невзрачный парень через пару минут вернется в реальность и даже заговорит перед всеми. Зачем, правда, был нужен режиссеру экран с «мертвой» проекцией цвета ч/б, - неясно. На нем изображен все тот же Николаев с ноут-буком, сидящий на диванчике и явно увлеченный виртуальными процессами. Сделано ли это для иллюстрации живой сценической картинки, или же с какой-то иной целью – вопрос.

Стало ясно, чем занимается режиссер Волкострелов – он намеренно убивает в зрителе эмоцию. Любую. Все, что связано с чувственной стороной – отсекается напрочь. Минимум движений, минимум пластики, минимум мимики. Пригодилась только сценречь. «No attractions-no emotions» - вот его творческий девиз. И правильно. Холодный, небрежный, бесчувственный мир в зеркальном отражении. Здесь можно бесконечно говорить о постдраматизме и нелинейном развитии действия, раздувая терминологический пафос – «Дискурс там сформирован ведь!» (П.П. в письме к Д.В.). Увлекательно. Вглубь. И про сегодня. Зачем нам чувствовать? Ведь мы умеем думать. Так давайте же думать, господа!

P.S.: «Но это на мой вкус так, а другому не пиздец ведь!» (П.П. в письме к Д.В.).

Ирина Токмакова