Дмитрий Богославский. «Мои руки». Минск. Центр белорусской драматургии и режиссуры. Режиссёр Сергей Анцелевич
Сегодня молодые белорусские авторы, несмотря на всю сложность положения современной драматургии, продолжают писать пьесы и бороться за свое творчество. Иногда им даже удается одержать победу, услышав свой текст со сценической площадки крупного профессионального театра. К сожалению, небольших экспериментальных театров в Белоруссии почти нет. Пожалуй, редким исключением – лишь Республиканский театр белорусской драматургии и режиссуры и Центр белорусской драматургии, учрежденный при театре не так давно. Именно при поддержке этого центра и организуются экспериментальные нерепертуарные спектакли, но дальнейшая судьба их неочевидна. В даном случае речь идет о молодых, и чаще всего еще малоизвестных белорусских режиссерах, предпочитающих ставить современную драматургию. Один из таких спектаклей "Мои руки" Сергея Анцелевича, поставленный по монопьесе Дмитрия Богославского. Чем интересен этот молодой автор? Не впадая в декадентские настроения, не перенасыщая свои тексты ненормативной лексикой и не боясь размышлений о таких немодных нынче понятиях, как патриотизм и вера, ему удается остаться современным и внятным. Его герои - обычные люди, не потерявшие человечности и простоты отношений, люди, которые всего-навсего ошиблись, растерялись в сложном и неоднозначном мире сегодняшнего дня. Действие в спектакле происходит на неопределенной железнодорожной станции (в отличие от пьесы, где герой сидит в тюремной камере за убийство своей жены и ее любовника). Вокзал, железная дорога – у Анцелевича это символы скоротечности жизни и модель мира, человеческих взаимоотношений. В своей исповеди главный герой (актер Иван Трус) обращается к жене, которую убил "этими вот руками", он вспоминает прошлое, размышляет над современными социальными проблемами. И за всем этим возникает целостный, хорошо прописанный характер человека - простого рабочего деревенского мужика, который уважает свою землю и страну, любит жену, ничего для нее не жалея. Несмотря на то, что человека этого без колебаний можно назвать убийцей, он вызывает скорее сочувствие и понимание, чем осуждение. Вообще в спектакле социальные монологи героя сильнее и ярче семейных сцен и воспоминаний, которые выглядят более скромными и однотонными. Актер создал точный, интересный, объемный образ, но для придания ему особенной искренности эмоций не хватило личной болевой точки. Сергей Анцелевич ввел в спектакль дополнительные сцены, специально дописанные самим автором, в которых наравне с героем предстают и остальные деревенские люди, со всеми своими пороками и принципами. Такой ход вполне соответствует целостной концепции постановки. Жизнь конкретного человека здесь - всего лишь пример для иллюстрации существования представителей целой социальной прослойки, обобщенных местом действия-символом – безымянным вокзалом. Но, во-первых, режиссер, пытаясь вывести единый образ современного деревенского человека, переакцентировал внимание зрителя: от раскрытия личности главного героя и его внутреннего душевного состояния он откровенно перешел на социальные мотивы, что помешало единству спектакля. Во-вторых, при всей познавательности и меткости дополнительно введенных образов, раскрыты они довольно иллюстративно, неглубоко, поэтому спектакль звучит менее удачно, чем мог бы в случае точной концентрации внимания на единственном его герое. "Мои руки" - интересная экспериментальная постановка. Экспериментальная скорее по положению в театральном пространстве Белоруссии, чем по своей форме. Сценическим пространством владеет актер, от которого и зависит глубина и мощь раскрытия материала. Режиссерский же почерк обозначен контурно, не оказывает давления и, на первый взгляд, не идет дальше условной символичности места действия. Эксперименты нужны сегодняшнему белорусскому театру как свежий воздух человеку. Без них театр теряет неповторимость каждой минуты сценического действия, живость и свежесть диалога со зрителем. Замыкаясь сам в себе, белорусский театр все более и более становится похожим на суррогат искусства. Конечно, он еще сохраняет форму оригинала, но сама ценность, суть искусства исчезает. Поэтому молодому поколению творцов надо пробовать и искать себя, не пугаясь трудностей и испытаний, бороться за право быть увиденными, услышанными, понятными.(Перевод Ирины Токмаковой)
Спасибо, danry за мнение. Отличный комментарий :) Чувствуется, что Вы разбираетесь в театре и знаете, что такое театр не по наслышке. Портал «ОКОЛО» посещают профессионалы, что естественно приятно, — появилось место, которое может составить конкуренцию малочисленным культурным интернет-«платформам» для думающих людей.
Уважаемый/ая danry, в какой-то степени мне очень понятны Ваши претензии к тексту. Точнее к переводу. А если быть еще точнее — к конкретному предложению. Знаете ли — речь, будь она устная, или письменная, имея свои определенные законы, все же существует не по строгому принципу «2+2», где ответ очевиден и ясен всем осведомленным. В случае этой белорусской статьи (обратите внимание — перевод максимально приближен к оригиналу!) — попробуйте читать исходя из контекста, например, одно только предложение, предшествующее «неразгаданному» Вами, подскажет ответы на все заданные Вами вопросы =)
Спасибо за эмоции!
Господа ОКОЛисты! Побойтесь Господа — что это за перевод: «Режиссерский почерк обозначен контурно (ЭТО КАК?), не оказывает давления (НА КОГО?) и не идёт дальше условной символичности (КУДА УЖ ДАЛЬШЕ?)».
А рядом — статья в том же духе — может, сначала научиться грамоте, а уж потом высказываться?
Спектакль «Мои руки» был показан в минском Центре современной драматургии и режиссуры в 2009-м году. Пожалуй, у тех, кто более или менее в курсе ситуации с белорусским театром сегодня, вовсе не вызовет удивления тот факт, что показали его всего несколько раз. Здесь можно рассуждать и об отсутствии постоянного репертуара в ЦСДР, что, в общем, само по себе и неплохо, и о вечном вопросе финансирования, и художественной ценности постановки. Только вот абсолютно неясна целесообразность появления на свет таких вот художественных «однодневок». Спектакль, который, появляясь, не имеет возможности к логическому развитию, росту, оформлению, самоидентификации в художественной среде, его породившей, — зачем?
Вопрос, конечно, не к его создателям, вопрос, наверное, один из многочисленных риторических на сегодня. Если заглянуть в официальную групп ЦСДР в контакте и прочесть описание, проясняется цель существования и суть деятельности центра, это значительным образом радует. Но вновь печалит количество обсуждаемых тем, здесь их всего две. Хотя, казалось бы, какое несметное число откликов должно иметь то ценное и сиюминутное, происходящее на фактически открытой для молодых драматургов, режиссеров и артистов театральной площадке белорусской столицы. Читаешь: «Как сделать искусство Беларуси актуальным?» — тихо и без отклика, почти в пустоту о наболевшем.
Вопрос этот то ли к самому белорусскому искусству, то ли к тем удивительным и однозначно существующим всемогущим персонажам современности, которые действительно способны повлиять. А если без иронии, то, вновь о социальном, нерешенном.
У нас, в России, в Петербурге в частности, в отличие от соседской Беларуси, свободы творчества, несравненно больше, странной, правда, ограниченной штампами, условностями, вредными художественными привычками, какой-то удушающей настоящих режиссеров свободы. Возможность поставить собственный спектакль на определенных условиях (выбор материала, состав артистов могут быть предложенными) получает каждый молодой режиссер, получает даже определенную необходимую для этого материальную поддержку. А дальше – подтолкнув, отпускают. Совсем и со всем. Результат очевиден.
А если рассуждать фактически, то площадки, конечно, есть, экспериментируйте на здоровье. Дорогу молодым!