А где твои лыжи?

Рецензия на новый роман Андрея Аствацатурова «Скунскамера».

Филфак СПбГУ имеет одну интересную особенность, отличающую его от многих других, а то и всех прочих университетов, институтов, академий и т.д. Питера. Заключается она в том, что факультет является одновременно одним из самых консервативных, но в то же время одним из самых демократичных ВУЗов города, если не всей страны. Молодой писатель и в то же время опытный литературовед Андрей Аствацатуров – прекрасное тому подтверждение. С одной стороны, типичный представитель академической среды. Внук знаменитого филолога Виктора Максимовича Жирмунского, доцент кафедры зарубежных литератур, уважаем коллегами, любим студентами. Так и хочется добавить что-то общеизвестное про «характер стойкий, нордический» и всё прочее. До поры до времени вторая сторона личности Аствацатурова, то есть вышеназванный демократизм, сохранялась в рамках длинных волос, манеры свободно общаться и не менее свободно одеваться. Всё это, конечно, не могло прославить АА за пределами факультета. И взялся Аствацатуров за литературное творчество, где вся его близость к народу расцвела да по Петербургу и окрестностям расползлась. И правда, ну покажите мне какого-нибудь другого институтского профессора, который с лёгкостью расскажет широкому читателю о том, как он, профессор, пусть и не по своей воле, но всё же употребил в пищу галлюциногенных грибов! Так мало того, что в этом признается, так ещё и весь эффект опишет, даже стишок расскажет, который ему в этом состоянии в голову пришёл. Речь идёт о новом романе Аствацатурова «Скунскамера», вышедшем недавно в московском издательстве «Ad Marginem». Точнее, о книге, так как сам автор утверждает, что романом его произведение не является. В отличие, кстати, от первой книги Андрея Алексеевича «Люди в голом», ставшей бестселлером и получившей множество литературных наград. Однако при всём при этом «Скунскамера» - прямое продолжение «Людей в голом». Раз уж на то пошло, пару слов о первой книге сказать необходимо. Она представляет собой этакий сборник автобиографических историй, баек, порой смешных, порой грустных. Байки эти перемежаются с рассуждениями о жизни и о литературе в целом. Всё это относится и к «Скунскамере», с той лишь разницей, что если «Люди в голом» откровенно тухнут к концу (можно быть сколь угодно большим интеллектуалом, но после уморительной истории о рок-группе «Рыцари диких яблок», или о том, как профессор Чамеев ходил сдавать мочу, умственный монолог воспринимается с огромным трудом), то «Скунскамера» к финалу распускается, как подснежник. Сам автор, кстати, на презентации в РХГА (Российская Христианская Государственная Академия) сказал, что те, кому охота посмеяться, могут читать книгу со сто восемьдесят первой страницы. Лукавит. Пропасть между «серьёзно» и «несерьёзно» в «Скунскамере» не настолько велика, как в первой книге, и переход ощущается практически безболезненно. Да и если уж быть совсем откровенным, в начале смешных моментов тоже много. Аствацатуров говорил, что в «Скунскамере» он попытался показать состояние невроза современного человека. Надо сказать, у него это получилось на все сто. После прочтения некоторых глав настроение портится моментально, это, кроме шуток, огромная авторская удача. Правда, сравнения с «Улиссом» Джойса – это уже перебор. В тексте есть две осевых сцены. В первой из них объясняется этимология слова «Скунскамера» (пересказывать не буду, байку эту даже на обложку вынесли), она как бы задаёт читателю то самое, «нервозное» настроение. Вторая сцена – драматичное повествование о том, как школьник Андрюша Аствацатуров чуть не провалился под тонкий лёд, спасся, бежал босой и мокрый в школу, где мама встретила его вопросом: «Андрюша, а где твои лыжи?» Для автора этот вопрос – что-то вроде символа бессмысленности пути человечества (да-да, ни много ни мало) и невозможности обретения в суете пути собственного. В общем, такая вот помесь беллетристики и литературы «не для всех». Роман, то есть нероман, универсален и каждый сможет в нём найти что-то своё, так что успех, пожалуй, гарантирован. Да, немало мата, но это современная культурная форма, и никуда в русской литературе от него не деться, к сожалению. Вроде бы и нет у книги очевидных недостатков. Филолог он и есть филолог, хирург литературы, так сказать, как грамотно написать литературное произведение - знает. Но почему-то всё равно в конце хочется спросить «Андрюша, а лыжи-то где?!».

Игорь Топорков