Текст: Наталья Стародубцева
От романтического пейзажа к «музыке машин»
«Искусство должно объединять» — именно этим слоганом руководствовались создатели уникального проекта «Диалоги об искусстве» в Санкт-Петербургской академической филармонии им. Шостаковича, объединив 3 февраля в одном концерте «От романтического пейзажа к "музыке машин"» живопись и музыку.Этот проект — совместное детище Государственного Эрмитажа и Филармонии. Со вступительным словом перед концертом выступила сотрудник Эрмитажа София Кудрявцева, которая доступным языком объяснила главную идею проекта, перекинув мостик между прекрасными картинами, демонстрирующимися на большом экране, и композициями Симфонического оркестра. Дирижёром выступил талантливейший Максим Алексеев, сотрудничающий также с театром оперы и балета Санкт-Петербургской консерватории и Театром музыкальной комедии. Его балеты «Пахита» и «Танцсимфония» номинировались на высшие театральные награды «Золотая маска» и «Золотой софит». Работал он с Корейским, Эстонским, Чешским оркестрами. Диву даёшься, как изящным взмахом руки можно управлять огромным оркестром, преобразовывая и объединяя звучание совершенно разных инструментов в единую восхитительную симфонию — истинное наслаждение, настоящий нектар, льющийся так нежно, легко и безмятежно.В первом отделении царили Мендельсон (композиция «Морская тишь и счастливое плавание») и Чайковский. За визуальный ряд «отвечал» художник Каспар Давид Фридрих — мастер романтического пейзажа, творивший в начале 19 века.Лектор с гордостью отметила, что Эрмитаж располагает обширной коллекций художника — девять работ ! Больше только на родине артиста, в Германии. Демонстрировались такие картины Фридриха, как «Мечтатель», «Ночь в гавани. Сёстры». Концертной увертюре Мендельсона вторило произведение Фридриха «На паруснике»: символично, ведь и адажио, и аллегро были написаны композитором под впечатлением от прогулок по Балтийскому морю. В музыке чувствуется и восторженность перед морской стихией, воздушность, тяга к приключениям и авантюрам, и лёгкая тревожность перед сильными волнами и штормом.По словам лектора, пейзажи Фридриха «не были точными изображениями воздуха, воды, скал и деревьев… но отражением души и эмоционального наполнения этих объектов». Пейзажи были вспомогательным инструментом в его развитии как символиста.Картины Фридриха «Восход луны над морем» и «Исполиновы горы» послужили фоном для увертюры-фантазии Чайковского «Буря», написанной для постановки одноимённой драмы Шекспира. До сих пор ощущается необъятность морского простора, свист ветра, мощь суровой стихии и страх — безотчётный и сковывающий движения.Во втором отделении зрители погрузились в золотую эпоху джаза, бурлеска, флапперов и «золотой молодёжи» 1920-х годов. Этому способствовали удивительно лёгкие, задорные, весёлые мелодии Дариуса Мийо (балет «Голубой экспресс»), а параллельно демонстрировалось произведение Матисса «Семейный портрет» — жизнерадостное, радующее взор, с насыщенными, яркими цветами, напоминающее богато расписанный ковёр, изобилующий нарядными орнаментами.Следующим представленным полотном под аккомпанемент Артюра Онеггера была «Композиция» конструктивиста Фернана Леже — апофеоз урбанизма, механистической эстетики, композиция из механических и геометрических форм и линий. Произведение Онеггера также считается образцом урбанизма в музыке: недаром название партитуры — «Пасифик 231» — соответствует марке мощного паровоза. В основе композиции — конструктивный расчёт, чувствуются эксперименты с ритмической стороной, динамическое напряжение, но в то же время — ясные и понятные каждому мелодии.Венцом этого праздника музыки, конечно же, стал гениальный Дмитрий Шостакович. Его балет «Болт», написанный в 1930-е годы, не очень хорошо известен публике — а жаль! Музыка свежа, остра, своеобразна — насмешлива, иронична, а порой — как настоящий агитплакат — сатирична и остроумна. Удивительно, как тонко и точно переданы в гротесковой манере и социальные портреты, и ритм жизни завода, и чувства главных героев — и вся эта феерия на фоне ещё двух гениев XX века — Пабло Пикассо — с его «Гитарой и скрипкой» и Василия Кандинского («Композиция VI»).«Все пытаются понять живопись. Почему они не пытаются понять пение птиц?» — прекрасное высказывание Пабло Пикассо в полной мере даёт представление об искусстве — не всегда необходимо стараться увидеть что-то конкретное в абстракции или услышать звучание конкретного инструмента в идеальной симфонии, нужно уметь наслаждаться тем, что выставляет на твой суд Мастер, и самому от соприкосновения с искусством становиться чуточку лучше и гармоничнее.