Три года назад Митя Тарасов и Настасья Андреевна, тогда авторы абсурдистского перформативного интернет-проекта Violet Time встретились с руководителем Около и дали первое интервью. Сегодня тот проект существует в памяти фанов и на страничке Youtube, а Настя уехала на ПМЖ в Барселону. Митя режиссирует, продюсирует, пишет и, по традиции, спит и ест пироги. Мы побеседовали с Димой о жизни после успеха и большом театре.
ОКОЛО: Какие проекты вы делаете сейчас?
Дима: Сейчас я ничего не делаю, я сплю. Violet Time — довольно локальный проект, и как-то так получилось, что он разросся в суперглобальную закрытую организацию: мне писали этим летом из Вильнюса фанаты, в Барселоне у нас какие-то оплоты есть, наши клипы показывали на каком-то фестивале танцев. Настя сейчас переехала в Барселону, делает там свой проект, называется «Бывшая Девчонка», и ставит там с детьми спектакль, они поедут во Францию на фестиваль. Сейчас наш проект закончился, потому что мы не можем делать клипы вместе.
ОКОЛО: Есть ли логичное следствие Violet Time в других воплощениях?
Дима: Нет, я думаю, это была разбежка. Я вот сейчас сделал в рамках лаборатории спектакль свой, и я какие-то приемы уже невольно использую в своих театральных постановках. Violet Time — это разоблачение шоу-бизнеса, а мой спектакль — полное разоблачение театра, театральных клише. Я же не писал, что это основано на реальных событиях, значит можно выворачивать, можно дожимать, закручивать гайки. Мне хотелось, чтобы это было доступно всем; и я спрашивал потом у всех знакомых людей, что для них наиболее сильно ударило. И, например, друзьям из моего города история про север сильно срезонировала, молодых режиссеров задела история про работу с актрисой, кого-то задела история про Русалку. Мне очень понравилась реакция зала: половина смеялась, половина плакала. Правдой можно убить.
ОКОЛО: Вы говорите о разоблачении, правде. А что дальше, после акта разоблачения?
Дима: Тут не то, что бы разоблачение. Тут не в разоблачении дело, а в правде. Как сто лет назад, как сто пятьдесят лет назад. Станиславский говорил: «Самое интересное на сцене — это правда», Товстоногов говорил, все режиссеры говорили, что самое интересное — это смотреть правду. Под каким углом — это уже неважно.
ОКОЛО: Интересно, как тогда устроена ваша театральная практика?
Дима: Я 2015 год посвятил продюсерству. То есть я хотел посмотреть на театр с другой стороны. Как актер я видел, как режиссер тоже старался наблюдать за этим. И так получилось, что я завязался с ГАТИ, с продюсерами, и там как раз в июне был проект, «Маршрут Старуха». И был продюсером нескольких эпизодов. Для меня было важно, что это — полная организация, это — быть в курсе всего, это очень ответственно. Некоторые люди думают, что продюсер — это меценат, но это не так. В этом же году я работал в Формальном театре, и там было два проекта: это лаборатория ТПАМ, и «Война» Степы Пектеева.
ОКОЛО: А сейчас что создаете?
Дима: Сейчас я пишу историю про север. Я еще не знаю, во что это выльется. Дело в том, что все наши северные писатели уезжали с севера работать либо в Москве, либо в Питере, и потом возвращались. И возвращаясь, они собирали истории и издавали книжки. У Абрамова сборник рассказов «Бабилей», у Шергина, у Писахова. А на севере все по-другому всегда происходит, чем во всей стране. К нам переезжали старообрядцы, скоморохи; там есть говор, есть история. Так вот, это будет коллаборация, история четырех людей: Писахова, Шергина, Абрамова и меня, вернувшихся из большого города к себе домой.
ОКОЛО: Что ставите целью такого сопоставления? Хотите подчеркнуть общее или различное?
Дима: Я когда читаю биографии, немножко не понимаю, что это — живые люди, читаю как художественное произведение. Вот Станиславский говорил: «Я создал свою систему для себя, талантливым она не нужна». Его читаешь, и понимаешь, что там были настоящие люди, а не картонные, живот в получетверть, это — профиль, это — анфас. Совершенно живые люди, и мне хотелось бы точно так же: что великие, известные люди жили в условиях непонятных. Что все мы — обычные люди. Теннеси Уильямс взял свою семью и художественно ее обработал, и тут та правда стрельнула.
ОКОЛО: Что потом, собираетесь публиковать?
Дима: Нет, это только в рамках спектакля.
ОКОЛО: Вы много времени посвящаете тому, что пишете, ставите, общаетесь, путешествуете. Что вы делаете в остальное время? Что вас кормит?
Дима: Ну, дело в том, что я недавно закончил учиться. Самое важное в нашей сфере — это общение, связи, и необязательно учиться или работать. Сейчас, в последний месяц, жизнь состояла из написания и постановки вот этой работы. В сентябре я работал в театре Комедии, помогал организовывать фестиваль комедии «Виват, Комедия!». Я пока как листик в проруби. Я ни за что не цепляюсь, ничего не делаю. Я абсолютно открыт для всех этих возможностей. Я могу в театре делать разные вещи: могу писать бумаги, могу поставить, могу сыграть, могу написать, могу переносить стулья... я стараюсь не ограничивать себя.
ОКОЛО: Театральная лаборатория, как вы к ней пришли?
Дима: Меня позвал Саша Артемов, он как раз увидел клипы Violet Time. Он мне очень близок: он говорит очень правильные вещи. Я готов участвовать во всех его проектах. Во всей этой истории мне жаль, что я не показал актрису, Юлию Гришаеву, я ее показал только в видео; но тогда бы история не взыграла нужным образом.
ОКОЛО: А как вообще был устроен рабочий процесс?
Дима: Я написал историю, мы встретились с Сашей Артемовым, я накидал каких-то идей, он мне сказал, что это — не то. Потом я встретился с актрисой, мы вместе начали думать: про что?
ОКОЛО: Т. е. Актриса была полноценным соавтором?
Дима: Да, глава, которую я взял, называлась «Работа с актером». Я ее не знал как человека, и мы знакомились, мне было интересно, чем она живет, чем она дышит. Я собирал: что мне интересно, что актрисе интересно, что это БДТ, что это лаборатория. И это все сворачивалось в один клубок. Потом так получилось, что я взял все в свои руки, и пришлось перекраивать эту историю, чтобы она была драматичнее или смешнее, чтобы она была острее. Не каждая актриса на это пошла бы, потому что для актеров эта история очень больная. Объявлять, что будет исполнять Юля Гришаева и в итоге не выпускать ее на сцену — это очень смелый шаг, это удар. За то, что она справилась и смогла, ей огромное спасибо. Потому что это могла быть история из разряда «про актрису» или «про актрису и режиссера», а получилось вообще про театр.
ОКОЛО: Расскажите, а как «вообще театр» — ваша работа режиссерская, актерская, продюсерская проявляется в остальной жизни, как это меняет вас?
Дима: Не знаю, только в плане шуток: «Спродюсируй мне это, пожалуйста». Мне еще слишком мало лет, я еще ничего не сделал, чтобы это помогало.
Беседовала Полина Березина