Танец гибких рук и живой плоти // Cпектакль «Я, Кармен»

Каждую весну в Москве вместе с вишневым садом расцветает Международный театральный фестиваль им. Чехова — настоящий праздник, как для артистов, так и для зрителей. Московские интеллектуалы спешат после работы не домой, а к театральным кассам. Спрос на билеты традиционно превышает предложение.pages3В конце мая и в начале июня подмостки Театра им. Моссовета задрожали от дроби изящных каблучков испанских танцовщиков. Всемирно известная исполнительница и реформатор танца фламенко Мария Пахес привезла в Москву свою последнюю работу «Я, Кармен».К любимому фламенко бесподобная Мария относится, как ученый исследователь к труду всей своей жизни: она внедряет в устоявшиеся веками элементы танца новые формы, на основе народного искусства выстраивает живые и концептуальные произведения, приближая танец к драматическому высказыванию.К постановке «Я, Кармен» танцовщица и режиссер обратилась с особенным проникновением и любовью. Давно задумав развенчать миф о Кармен, которую мужчины обычно отождествляют с «настоящей женщиной» — вечно молодой роковой красоткой, распутной соблазнительницей — Мария долгое время собирала женские истории, записывала их рассказы, брала интервью. Родился необыкновенный спектакль, говорящий со зрителем очень ясным, простым и красивым языком танца — фламенко.pages4Речь об Испании и о Кармен. Под знаменитую музыку Бизе на сцене появляются  шесть белых и, солирующий красный, веера. Над фигурой с красным нависает тореро с двумя шпагами. Мужская доминанта исчезает под наступательным напором неукротимой женской энергии. Это говорящее начало музыкальной и танцевальной темой проходит через весь спектакль.На суд зрителей постановщик выносит несколько историй, в которых женщина всегда остается победительницей, даже если над ней властвуют года, обстоятельства и случай-злодей.Спектакль полностью авторский. Мария Пахес выступает как автор идеи, режиссер, хореограф, сценограф и костюмер. За всем, что происходит на сцене, стоит огромный талант, кропотливая работа и тщательное продумывание деталей. Основой невероятно выразительной режиссуры стали  мастерские световые решения. В мимолетных блэкаутах появляются и растворяются предметы и люди. Это похоже на искусный фокус, все берется из воздуха, из музыки и делает постановку легкой, как испанское кружево.pages6В ткань спектакля тонко вплетается высокая разноязычная поэзия, удивительной силы вокал и хрустальной чистоты гитарный наигрыш. Маленькому струнному оркестру, состоящему из гитар, виолончели и скрипки, задает ритм небольшой барабан. Сочным и ломким ритмом густо насыщен воздух зала. Неслыханно разнообразный в своем звучании, он рождается под железными набойками танцовщиц, от перестука кастаньет, ладоней и глухих ударов смычков о деки инструментов.На черной сцене группа женщин с усталыми измученными лицами. Они не молоды, не прекрасны собой и не идеально сложены. У них удлиненные лики и струящиеся тела героинь живописи Модильяни. Их истории уносятся ввысь вместе с гибкими взмахами красивых рук, которые ведут свои партии и свои разговоры. Женщины обладают чудесным умением бесшумно передвигаться на железных каблуках по оснащенной специальной подзвучкой сцене. Они словно парят над черным помостом. От этой тишины неожиданнее и смачнее становятся внезапные, резкие и тревожные удары металлического подбоя каблуков.В испанских мотивах прорывается что-то цыганское, грузинское. Женщины южных стран особенно хорошо знают несправедливую силу мужской агрессии. Гордая осанка, пламенные руки, обвивающиеся вокруг ловкого стана.pages5В современном мире они не желают мириться с нелепо завышенными требованиями мужского пола к их неоднозначной внешности. Однажды эти дамочки взяли кожаные сумочки и выплеснули на сцену  штормовой бунтарский танец — рассказ о том, как надоело им подстраиваться под жестокие запросы и железные рамки идеальной красоты, как тошнотворна реклама, принуждающая их покупать бесконечные и бесполезные кремы, маски, средства для похудения. Все это только  для того, чтобы перестать быть собой и стать в один ряд с изможденными девушками-клонами, вышагивающим по модным подиумам на ножках-шнурках.Мария Пахес и ее труппа спели истинную оду женской натуре и естественной красоте. Они призывают женщину не бояться быть такой, какой создала ее природа. Тогда и мужчинам не останется ничего, как любить нас такими, какие мы есть — худыми и полными, молодыми и зрелыми, сильными и слабыми. Ее Кармен не жертва, а заводная, полная жизни особа, которой нравится всласть похулиганить на сцене и здорово завести зрительный зал, готовый отбить ладони за невиданную и забытую красу живой здоровой женской плоти.Поразительно точен выбор реквизита и его участие в действии, как самостоятельного персонажа. Трости, книги, фартуки, платки. Удивительный стул со спинкой в виде человеческой фигуры будто бы выпорхнул из сюрреалистического сознания Сальвадора Дали. Все эти предметы появляются в руках действующих лиц также внезапно, как и сами герои возникают на сцене.pages1В начале спектакля закрепощенные бытом женщины кутаются в красивые передники, косынки, шали. Ближе к финалу они слоями снимают с себя верхние платья телесного цвета, делавшие их движения чуть скованнее, а их самих незаметнее, и происходит чудо: на глазах исчезают выпуклые животики и «спасательные круги» вокруг талии, чувственные тела становятся стройными, как греческие амфоры. Танцовщицы не избавлялись от искусственных накладок, просто внутреннее преображение женщины волшебным образом сказалось на всем ее облике. Кармен подобралась,  распрямила плечи, осталась в полупрозрачном лиловом платье и исполнила яростное испанское фламенко.В заключительной мизансцене выплыла из темноты тихая черная сцена. С этого все и началось. Круг замкнулся. Женщина сказала свое слово. Чего хочет женщина, то угодно Богу.

Текст: Дарья Евдочук Фото предоставлены пресс-службой фестиваля

Отзывы

Добавить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован. Все поля обязательны для заполнения