«Танец Дели»: Шесть шагов до коллапса

Неизменно всплывающим рефреном спектакля является тема смерти. Однако герои отчаянно пытаются её избежать или отдалить, стремятся «пить эту жизнь из чаши», но ничего не взвешивать на ней. Шесть героев, замкнутых в одном пространстве – приёмной городском больницы, шесть историй, идущих непоследовательно и создающих иллюзию зацикленности сюжета, в котором всё либо начинается, либо кончается одинаково – уходом из жизни одного из героев. Сцены перемежаются между собой с нарушением временной последовательности: герой, который сгорал от любви в одной части, в другой уже несколько лет как покойник, которого поминают добрым словом, хотя еще несколько минут назад  о нем говорили как о здравствующем человеке.

Танцовщица Екатерина, оказываясь в столице Индии Дели, в месте, которое называется «Майн Базар», видит скопище боли, грязи и страдания. Столкнувшись с жестокостью и отчаянием, хрупкая и ранимая девушка переносит тяжелейшее потрясение, но именно благодаря всему ужасу, что она увидела, и родился ее танец. Танец этот повлиял на остальных персонажей пьесы, подтолкнув кого-то из них на поиски духовного учителя, а кого-то -  на уход из семьи. Танец Дели – воплощение прекрасного, созданное из самого страшного и отвратительного, что случается видеть в жизни. Танец - как катализатор, ускоряющий движение жизни, поиска её сути и интуитивное стремление к её логического завершению.

Диалоги героев повторяются и не несут почти никакой значимости.  Они настолько просты, что за действием становится скучно наблюдать уже после второй сцены. «Закон вдалбливающего повтора» - так в нацистской Германии называлась техника пропаганды идеологии толпе. Новая драма стремится к похожему эффекту, создавая несколько историй из одной и делая пьесу из одного короткого диалога. Классика всем приелась, а стильное дерьмо только набирает свои обороты.

Если бы не музыка Алины Орловой, разбавляющая унылые, но претендующие на гениальность реплики, спектакль оказался бы ещё более провальным, нежели сейчас. Герои не вызывают ни сострадания, ни трепета, хочется уйти почти сразу после начала действия. Персонажи говорят о принятии вещей, происходящих вокруг: о смерти, танце. По мнению Вырыпаева, пусть всё будет, пусть всё остаётся так, как есть – и еврейские дети, убитые в Освенциме тоже. Эксцентричные идеи пьесы, по видимому, сродни творчеству режиссёра спектакля Вероники Мамоновой, которая уже не в первый раз обращается к современной драматургии – её предыдущая работа по пьесе Керен Климовски «Колыбельная для взрослого мужчины» рассказывает о трёх женщинах, повергающих молодого мужчину на медленную смерть из-за фанатичного отказа от реалий происходящего.

«Танец Дели» не пытались поставить, объяснить и донести что-то до публики - это стандартный плевок в лицо общественности, отрицающий, что искусство должно служить человеку. Это искусство не стремится быть понятым, оно призвано шокировать, и главное здесь то, что такой продукт тоже найдёт своего зрителя.