Пьеса нобелевского лауреата Сэмюэла Беккета «В ожидании Годо» всегда (простите за тавтологию) ожидаема неравнодушным и думающим зрителем. Для режиссера работа с сочинениями абсурдиста Беккета представляет собой определенного рода вызов. Творческое пространство ирландского мастера модернизма иррационально неуловимо и дает постановщику шанс поместить героев в любое время и место действия. Эти две составляющие классической драмы исключены автором из мира его рефлексирующих героев. Зато на сцену выплескивается безбрежное море душевной смуты и метафизических понятий о счастье, о страхе потерь и расставаний, о власти, зависимости и рабстве, унижении и достоинстве. В итоге - о покое и воле — классически недостижимых и извечно желаемых человечеством.Шансом молодой московский режиссер воспользовался и перенес действие пьесы извне в некую квартиру, похожую на бар, где вчерашним вечером бурно отметили Новый год. Холмик, на котором встречаются персонажи у Беккета, заменен диваном, дерево — осыпавшейся елкой. Это неслучайное режиссерское решение делает очевидным факт существования четырех героев не в наружной свободе окружающего пространства, а внутри - взаперти в самих себе.В остальном Вытоптов от условий и текста произведения не отступил, тем более что и отступать, в общем-то, не от чего: в традициях Беккета все неосязаемо, неощутимо и лишено индивидуальных качеств. Неважно, кто герои, неважно, откуда они, чем занимаются и где находятся. Важно то, что их мучает и терзает..Поставленный в эту данность зритель вынужден не следовать за логикой действия, которой тоже нет, а улавливать из эфира пьесы алогичное и абсурдное миросозерцание, выстроенное, тем не менее, на хорошо знакомых каждому комплексах и метаниях.
Диди (Александр Паль) и Гого (Евгений Матвеев) едва выживают в разбалансированном нутре своего подсознания, напичканного библейскими историями, собственными неудачами и несовершенствами окружающего мира. Они ищут спасения то в расставании, то в самоубийстве, к которому внутренне все же не готовы. Не находя опоры в самих себя, молодые люди ждут помощи от неведомого Годо, чье существование также иллюзорно, как любые надежды.Беккет использует своих персонажей как медиумов, призванных скинуть в зал взрывную смесь эмоций и представлений о людских пороках. Лишенные возможности изжить их в себе или из себя и стать счастливее, Диди и Гого в нервическом исступлении повторяют одни и те же фразы, будто пытаются вдолбить их в зрителя и таким образом сбросить свою ношу грехов.В этот момент на сцене появляются Поццо (Олег Ребров) и Лакки (Григорий Калинин), как два ярких представителя очередных внутренних язв человечества. Оба безнадежно зависимы друг от друга - раб от хозяина, хозяин от слуги. И оба умело пользуются этой неволей. Злой насмешник Поццо одет как метрдотель хорошего ресторана. Ловкий делец и болтун, он унижает и боится своего спутника Лакки, который выглядит как услужливый bellboy, но его затравленный взгляд таит ожесточение.Вдохновленные визитом, Диди и Гого отвлекаются на новых посетителей. Помогая решить их проблемы, и тем самым явить лучшие черты своего характера, они словно напоминают себе о том, что прежде были неплохими людьми и жизнь может продолжаться. Спасая то Лакки, то Поццо герои стремятся в первую очередь спасти себя, но убедившись в бесполезности переделать этот странный мир, расправляются с гостями самым загадочным образом. Согласно Беккету, Поццо и Лакки просто уходят. Режиссер предлагает иную трактовку: парочка то ли убита хозяевами, то ли растворилась в раскаленном эфире сценических событий.После исчезновения гостей главные персонажи пытаются побыть ими (поиграть в Поццо и Лакки), однако переселение в чужую шкуру не приносит желаемого облегчения. Известие о том, что Годо все таки не придет сегодня, но, возможно, придет когда то, скачком возвращает действие к началу — Диди и Гого снова хотят расстаться или уйти из жизни. Они вернулись к своей засохшей елке, к призрачным надеждам сбежать от самих себя.
Смятение ума от жажды вникнуть в смысл действия, мгновенно растворяющийся, как сахар в воде, сглаживается веселыми интонациями, которыми режиссер насытил сложную драматургию. Желание разложить все по полочкам, выяснить из воздушных намеков автора, кем приходятся герои друг другу и чем они заняты в жизни, очень скоро остается за бортом сознания — пьеса, словно переливается внутрь и отбрасывает условности бытия.Безупречная и в каждом движении выверенная игра всех актеров является главным двигателем происходящего на сцене и оставляет, пожалуй, самое сильное впечатление от спектакля. Незамысловата, но точна сценография Наны Абдрашитовой. Художник окружает героев мусором, который так хочется выбросить, поскольку он засоряет и усложняет смутный и тягучий процесс поисков счастья.А оно вполне возможно и без Годо. Наверное, поэтому он так и не приходит. Текст: Дарья ЕвдочукФото предоставлены организаторами спектакля