Признанный лучшим солирующим трубачом, называемый в мировой прессе не иначе как «Паганини Трубы» и «Карузо Трубы», Сергей Накаряков вместе со своей сестрой, пианисткой Верой Охотниковой, рассказали Анастасии Ким о недостатках европейской музыкальной школы, репетициях с кобурой и о судьбе классической музыки.
Анастасия Ким: Сегодня, когда не более 2% взрослого населения ходят в театр и на концерты, как Вы оцениваете перспективы развития классической музыки? Вам не страшно?Сергей Накоряков: Нет. Мне кажется, что классическая музыка всегда будет востребована. Просто ее статус станет элитарным. Может быть, публики в залах будет все меньше с каждый годом, но зато она будет все более преданной. Истинные ценители, которые регулярно ходили на концерты, были и будут во все века.Вера Охотникова: Если мы говорим о судьбе классической музыки в современном обществе, то можно провести параллель с вопросом, а какова судьба Бога сегодня? Никакова. Он вечен. Вот и весь ответ. Проходят поколения, кто-то умен, кто-то не умен, но есть вечные материи, которые всегда жили, живут и буду жить, потому что всегда находится необходимый минимум верующих людей. Такова и судьба классики. Более того, есть те, кто пытается заигрывать с публикой, кто готов играть с жанрами, но высокое искусство держало и будет держать свой уровень.А.К.: Такая уверенность должна воодушевлять и одновременно вселять трепет в сердца музыкантов и особенно подрастающего поколения. Если говорить о тех, кто только начинает свой путь в музыке, какой совет Вы бы им дали? В.О.: Хочется, чтобы много работали над своей душой и были очень избирательны в выборе, что читать, слушать, смотреть. Чтобы все время думали о том, в каком состоянии находится душа, что она черпает из окружающего мира, чем она питается, к чему готовится. Это крайне важно и особенно сегодня, когда вокруг так много лишней информации.С.Н.: И тут, безусловно, важна помощь родителей, влияние друзей, школы, педагогов.А.К.: А регулярные занятия музыкой?С.Н.: Это само собой. Когда я был маленьким я занимался два раза в день по два часа под строгим папиным контролем (отец Сергея, Михаил Александрович Накаряков – учитель фортепиано. – прим. авт.). Сестра любит вспоминать, что за фортепьяно я садился только в пилотке и обязательно с кобурой и с патронами – иначе просто не соглашался.А.К.: В 1991 году Вы покинули родной Нижний Новгород и с тех пор живете в Европе, Ваше музыкальное воспитание окончательно сформировалось именно там. Какие различия в плане образования Вы можете отметить? Где больше возможностей?С.Н.: Мне трудно сравнивать, ситуация в России во многом изменилась. Но в любом случае, в Европе существуют колоссальные возможности, свобода и, конечно, уважение. И не только для тех, кто уже чего-то добился, но и у тех, кто едва начинает. Я хорошо помню, как в советской музыкальной школе место трубача было в туалете, потому что все классы были заняты.В.О.: Я не люблю обобщать, но у советской школы при этом были свои огромные-огромные плюсы. С тобой занимались. И занимались, сколько было необходимо. На западе у педагогов идет строгий отчет времени, он получает гонорар за академический час, и если пошла 46 минута, то урок заканчивается буквально на полуслове, даже если ученик разыгрался, пришло вдохновение, или не договорили о чем-то важном.С.Н.: Преподаватели недостаточно строго занимаются с учениками. Они слишком часто хвалят, и делают это по чисто коммерческим причинам, чтобы случайно обиженная мама не перестала платить за уроки. Это палка о двух концах.А.К.: У Вас очень плотный и разнообразный гастрольный график, и среди прочего Вы по несколько недель регулярно гастролируете в Японии. С этой страной у Вас особенные отношения – Вас даже в художественном кино там сняли.С.Н.: С кино все получилось случайно, стечение обстоятельств. Японская кинокомпания очень нуждалась в русском актере, который умел бы играть на трубе. Они не нашли подходящего среди профессионалов и обратились ко мне. У меня был репетитор, с которым я регулярно занимался японским языком. Когда фильм «Маленькая капля в могучей реке» вышел, мне говорили, что японские зрители хорошо понимали мою речь. Для меня это, как ни странно, самое главное. В целом я остался доволен результатом.А.К.: А Вы бываете полностью довольны результатом концерта?С.Н.: Каждый концерт проходит со своими особенными, неповторимыми нюансами и, всегда есть к чему придраться. Но это нормально.А.К.: Как Вы традиционно проводите день перед концертом? С.Н.: Естественно какое-то время я должен провести с инструментом, разогреться, но, как правило, не очень долго. Я стараюсь в этот день не репетировать с оркестром. Стараюсь, чтобы ничего не происходило. Страшно не люблю давать интервью, лучше говорить и рассказывать уже после выступления.А.К.: Вера, а как настраиваетесь Вы?В.О.: Важно не расплескаться, конечно. А с другой стороны, надо достаточно хорошо разогреться, чтобы быть открытым к энергетическому выплеску. Если слишком будешь резервироваться весь день, то можно остаться в каком-то зажиме, не раскрыться. Будет холостой выстрел. Это всегда понимаешь сам, угадываешь в публике. Чувствуешь, что не попал, не состоялось.А.К.: А как Вы ощущаете, что концерт состоялся?В.О.: Есть такое модное сегодня слово – энергетика. Это когда удалось совпасть с собственным зенитом. Весь день идут мысли, что надо донести до слушателя весь предыдущий период работы. За спиной ежедневные часы накатывания, а в результате все зависит от каких-то 30 или 40 минут на сцене. Понятно, что ты хорошо готовился, но теперь все будет зависеть только от того, в каком ты находишься состоянии. От чего это зависит? Как звезды расположатся, как Господь Бог решит. Тут все важно, почувствую я холод или жар, выйдя на сцену, чихнет ли кто-нибудь в зале. Это никогда нельзя просчитать. Надо просто всегда стремиться попасть в самого себя, чтобы донести и выразить лучшее, что в тебе есть.А.К.: Сергей, а о чем Вы думаете во время выступления, когда у Вас пауза? С.Н.: Я музыку слушаю, стараюсь концентрироваться.А.К. Вы так нежно прижимаете к себе инструмент в этот момент.С.Н.: Совсем нет, мне просто так удобно!А.К.: Последний вопрос. Сергей Накаряков едет один на машине где-то на юге Франции, и у него звучит…? С.Н.: Один на машине Сергей Накаряков ехать не может! Я не умею водить. А звучать будет либо джаз или это может быть фортепьянная музыка. Бах, Малер. Или вариации Гольдберга.